ИСТОKИ ЗАПАДНOЙ "ПОЛИТКОРРЕКТНОСТИ"

Знающим английский язык - кликнуть на диск для просмотра видео

Истоки этого явления социальной жизни Запада кроется в ... марксизме. Более того, политкорректность это форма марксизма, т.е., так называемый "культурный марксизм" (в противовес к "марксизму экономическому", который изучался когда-то в школах и вузах бывш.СССР и других социалистических стран). Фильм на английском языке, и если вы, дорогие читатели, этим языком не владеете достаточно хорошо, ниже следует изложение общего смысла и основных идей фильма.

_______________________________________________________________________________

Итак, политическая корректность есть не что иное как культурный марксизм, т.е., марксизм переложенный с языка экономики на язык культуры. Зародилось это явление не в 60-х годах прошлого века, которые на Западе ассоциируются с движением хиппи, борьбой за равные права, мир, и социальную справедливость, а намного раньше, - в годы Первой мировой войны (1914-18).

Если сравнивать культурный марксизм (т.е., политкорректность) с классическим марксизмом, - довольно легко провести очевидные параллели.

Во-первых, оба явления являются тоталитарными идеологиями, определяющими власть меньшинства над большинством. Тоталитарная сущность политкорректности наиболее очевидна в (американских) университетах, многие из которых превратились в наше время в "маленькие Северные Кореи в футлярах из слоновой кости", где студент либо преподаватель осмелившийся пересечь границу установленную активистами феминизма, борцами за права гомосексуалистов, либо местной общиной афро-американцев или испаноязычных студентов, а также любой другой группой "жертв", основанной на идеях политкорректности, моментально получает порцию серьёзных неприятностей. Такого студента, либо преподавателя быстро накажут в рамках законов и правил установленных уставом университета. Этот пример даёт нам ясное представление того, что ждёт всё общество в целом в недалёком будущем.

Действительно, все идеологии тоталитарны (отметим, что правильно понятая консервативность не является идеологией), поскольку сущность любой идеологии в том чтобы принять на вооружение некую философию и объявить что на овновании этой философии определённые вещи являются истинной. Например, история всей нашей культуры - это история притеснения женщин. Поскольку действительность противоречит идеологии, действительность должна быть запрещена. Таким образом необходимо запретить действительность в нашей истории. Необходимо заставить людей жить во лжи. А поскольку люди обычно противятся лжи, вся мощь государства должна быть задействована для того, чтобы заставить людей жить во лжи. Вот почему идеология создаёт тоталитарное государство.

Во-вторых, культурный марксизм или политкорректность также как и экономический марксизм, содержит единственный фактор объясняющий историю. Экономический марксизм утверждает, что вся история человечества определяется собственностью на средства производства. А культурный марксизм, или политкорректность утверждает что история определяется властью, которой группы определяемые определённой расой, полом, итд, угнетают другие группы. Всё остальное не играет роли. Действительно, вся литература ведь только об этом и вся прошлая жизнь человечества определялась вот этим единственным фактором.

В-третьих, вспомним что в классическом экономическом марксизме определённые группы, т.е., рабочие и крестьяне a priori хорошие, в то время как другие группы, т.е., буржуазия и владельцы капитала - плохие. Точно также в культурном марксизме или политкорректности определённые группы - хорошие, - например женщины-феминистки (только женщины-феминистки, всё другие женщины просто не существуют), афро-американцы, испаноязычные, гомосексуалисты. Эти группы определяются как "жертвы", а значит они - автоматически хорошие вне зависимости от действий членов этих групп. В тоже время, белые мужчины по-определению - плохие, являя собой аналог буржуазии в экономическом марксизме.

В-четвёртых, как экономический, так и культурный марксизм основан на экспроприации. Когда классические марксисты, т.е., коммунисты взяли власть в Росии, они экспроприировали собственность буржуазии. Точно также когда, например, культурные марксисты захватывают университет, они экспроприируют через такие вещи как квоты на поступление. Когда лучше подготовленный белый студент не проходит по конкурсу, а на его место принимают хуже подготовленного афро-американца или испаноязычного кандидата, происходит экспроприация. Экспроприация это главное оружие как культурного, так и экономического марксизма.

И, наконец, оба марксизма обладают методами анализа, которые автоматически дают им те ответы, которые они хотя получить. Для классического марксизма - это марксистская экономика. Для культурного марксизма, - это деконструкция. При деконструкции смысл любого текста можно убрать, а вместо него вставить любой другой желаемый текст. Так, например, мы узнаём что всё литературное наследие Шекспира - об угнетении женщин, или что Библия на самом деле о различных расах и полах. Всё сводится к тому, что "вся история это о том, какие группы имели власть над какими другими группами." Всё это весьма напоминает основы классического марксизма.

И эти параллели не случайны.

Классический марксизм утверждал, что мировая война приведёт к войне рабочего класса против буржуазии. Поскольку рабочие имели больше общего с рабочими из других стран, чем со своей собственной буржуазией, а значит, - и властью. Тем не менее, когда Первая мировая война началась в 1914 году, - этого не случилось. Так, например, немецкий кайзер пожал руки руководительям немецкой марксистской социал-демократической партии и заявил, что теперь нет партий, a есть только немцы. В 1914 году нечто подобное произошло в каждой из воюющих стран. Что-то было не так ...

... Марксисты знали что этого не могло быть по определению. Но вот в 1917 году наконец-то произошёл марксистский переворот в России и казалось, что теория марксизма работает, но затем теория снова перестала работать на практике. Мировая пролетарская революция не произошла сразу после Первой мировой войны, a с восстанием спартаковцев в Берлине, правительством Бела Кун в Венгрии и советами в Мюнхене антимарксисты быстро справились. Pабочие просто не поддержали их.

Марксистам предстояло решить большую проблему, и два видных теоретика-марксиста попытались это сделать: Антонио Грамши в Италии и Георг Лукаш в Венгрии. Грамши утверждал что рабочие никогда не осознают своих истинных классовых интересов, определённых теорией марксизма, пока их не освободят от пут западной культуры, в частности - от христианской религии. Он утверждал. что рабочие ослеплены культурой и релиией и им совсем нет никакого дела до своих истинных классовых интересов. А Лукаш, имевший репутацию самого гениального марксиста после самого Маркса, заявил в 1919 году: "Кто спасёт нас от западной цивилизации?" Он также был убеждён что главным препятствием к созданию марксистского рая является культура, т.е., сама западная цивилизация.

Лукаш получил возможность воплотить свои идеи когда большевистское правительство Бела Кун захватило власть в Венгрии в 1919 году. Он стал заместителем комиссара по культуре, и первое что он сделал в этой должности было введением сексуального воспитания в венгерских школах. Как нетрудно догадаться это возымело как раз противоположное действие и лишило правительство Бела Кун поддержки рабочих. Венгры в целом отнеслись к этой реформе с отвращением: как рабочие, так и не рабочие. Как это ни парадоксально, многие из нас сегодня воспринимают подобные реформы как некое "нововведение".

В 1923 году в Германии лучшие умы заработали над трансформацией марксизма экономического в марксизм культурный, который породил сегодняшную политкорректность. В свою очередь эти усилия помогли выработать теоретическую основу политкорректности. Работа в этом направлении была в основном завершена к концу 30-х годов прошлого века. Всё это было как раз во-время, поскольку в это время молодой сын немецкого миллионера по имени Феликс Вайль стал марксистом. Он был готов поддержать марксизм материально, но его очень беспокоили разногласия между марксистами разных мастей. Поэтому он организовал и спонсировал так называемую Первую марксистскую рабочую неделю, на которую он пригласил Лукаша и ведущих немецких марксистов для совместной работы по преодолению разногласий в марксизме. Там он сделал следующее заявление:

"Hам позарез нужен аналитический центр." В Вашингтоне полно аналитических центров, и мы часто думаем, что это -явление современное, хотя это совсем не так. Итак, он выделил деньги на институт при Франкфуртском университете, который был основан в 1923 году. Первоначально предполагалось что институт будет называться "Институт Mарксизма." Но организаторы решили, что название это может повредить проекту, если его открыто привязать к марксистской идеологии. Политкорректность боится больше всего, что её определят как форму марксизма. И поэтому организаторы назвали своё детище "Институт Cоциальных Исследований."

Вайль не скрывал своих целей. В 1971 году он написал письмо Мартину Джею, - автору главной книги о Франкфуртской школе, как стали называть неофициально Институт Cоциальных Исследований, в котором он признался: "Я хотел, чтобы институт стал известным, возможно - знаменитым, благодаря достижениям в области марксизма". Это и произошло. Согласно Мартину Джею, Карл Грюнберг,- первый директор института и австрийский марксист, - закончил свою речь в день открытия института, заявив о "своей личной приверженности марксизму как научной методологии." Он также заявил, что марксизм будет направляющим приципом в работе института, и это никогда не изменилось.

Первоначально работа, которую вели в стенах института, была вполне обычной, но в 1930 году в институт пришёл новый директор - Макс Хоркхаймер. Взгляды Хоркхаймера были совсем другого плана, поскольку он был ренегатом марксизма. Большинство люде,й работавших в то время в Франктфуртской школе, были ренегатам марксизма. Они продолжали мыслить как марксисты, порвав при этом связи с марксистской школой. В Москве не одобрили этих занятий.

Первое отступничество Хоркхеймера было в том, что он интересовался Фрейдом. А первый шаг в переводе марксизма с экономических рельс на культурные было в комбинировании марксизма с фрейдизмом. Снова цитируем Мартина Джея: "Если можно сказать, что в первые годы своего существования работа института была сконцентрирована на анализе социально-экономической субструктуры буржуазного общества," - при этом нужно подчеркнуть что Джей полностью поддерживал работу института, и мы в этом случае имеем делo не с критиком, - "то в годы после 1930 работа Франкфуртской школы лежала в области его культурной сверхструктуры." Действительно, традиционная формула марксизма относительно взаимотношения этих структур подверглась критике со стороны "критической теории".

Всё то, что мы сегодня слышим о радикальном феминизме, факультетах по изучению женских прав, геев, или чёрных, - всё это ветви критической теории. Собственно, всё, чего Франкфуртская школа достигла в 30-е годы, было симбиозом теорий марксизма и фрейдизма и основанием таким образом критической теории. Название - лучше не придумаешь, поскольку Bы хотите спросить: "В чём же суть теории?" A cуть её - в критике. Теория состоит в том, чтобы разрушить Западную цивилизацию и капиталистические порядки, не предлагая ничего взамен. Последователи критической теории всегда подчёркивают этот факт. Они утверждают, что это невозможно, поскольку мы не можем представить, каким свободное общество должно быть. Постольку, поскольку мы живём под гнётом капиталистического экономического порядка, который приводит (по теории) к фрейдистскому состоянию угнетения, - это просто невозможно. Итак, суть критической теории в простой критике. Теория призывает к наиболее разрушительной форме критики во всех возможных формах. K критике, которая должна в конце концов разрушить существующие порядки. Конечно, когда мы слышим от феминисток, что всё общество живет тем, чтобы добиться женщин и так далeе,- критика подобного толка является производной от критической теории. Она восходит к 30-м годам прошлого века, а не к 60-м.

Среди ключевых фигур, присоединившихся к организации в то время, отметим Теодора Адорно, и особенно, - Эриха Фромма и Герберта Маркузе. Фромм и Маркузе ввели элемент, который стал центральным в теории политкорректности. Это - сексуальный элемент. В частности, Маркузе призывал по его словам к созданию общества "полиморфической порочности". В 30-е годы прошлого века Маркузе пишет невероятно эктремальный материал на тему сексуального освобождения личности, и это становится лейтмотивом деятельости института. Согласно Фромму, мужское и женское начала не отображали главные сексуальные различия, как представлялось традиционным мыслителям. Он утверждал, что эти начала определялись на самом деле на основании жизненных функций, которые определялись в свою очередь социальными факторами. Таким образом, пол - это искусственная конструкция, как и сексуальные различия.

Другой пример приложения теории - это придание особого значения охране окружающей среды. "Материализм, начиная с Гоббса, привёл к потребительскому отношению к природе," - писал Хоркхаймер в 1933 году в работе "Материализм и мораль". Джей вторил ему: "Тема доминирования человеком природы должна стать главной темой исследований Франкфуртской школы в последующие годы." Он также писал: "Неприятие Хоркхаймером фетишизации труда (вот где они очевидно расстались с ортодоксальным марксизмом) добавило ещё одну размерность его материализму, - требование человеческого, сенсуалистического счастья. В одной из своих наиболее резких работ "Эгоизм и движение за эмансипацию", написанной в 1936 году, Хоркхаймер обсудил "отрицание личного удовлетворения, присущего буржуазной культуре". Он особенно подчёркивал в этой связи "протест против аскетизма во имя высшей морали" маркиза де Сада.

Как-же всё это оказалось в Америке и американских университетах? Как это всё проникло во все сферы жизни американцев? Члены Франкфуртской школы были марксистами, a также все они поголовно были евреями. В 1933 году в Германии пришли к власти нацисты, которые, как нетрудно догадаться, закрыли Институт Cоциальных Исследований. Сотрyдники института были вынужденны бежать. Они осели в Нью-Йорке, а институт был там же заново основан в 1933 году при содействии Колумбийского университета. И как следствие, - сотрудники института постепенно в течение 30-х годов, несмотря на то, что многие из них продолжали писать на немецком, перенесли своё внимание с критической теории о немецком обществе, разрушающего критицизмa, касающегося каждого аспекта жизни этого общества,- к критической теории, направленной уже на американское общество. Очень важное изменение пришло с началом войны. Некоторые сотрудники института стали работать в государственном аппарате, включая Герберта Маркузе, ставшего одной из главных фигур в ОСС (предшественник ЦРУ), а некоторые, включая Хоркхаймера и Адорно, нашли себя в Голливуде.

Эти истоки политкорректности, возможно, не имели бы для американцев серьёзных последствий сегодня, если бы не два события относящиеся к более позднему времени. Во-первых, это студенческое движение середины 60-х годов прошлого века, в основе которого лежало неприятие призыва в армию и Вьетнамской войны. Они не могли просто так заявить: "Идите вы все ...! Mы не пойдём!" Им нужно было некое теоретическое обоснование своего нежелания идти в армию. Очень немногие осилили бы "Капитал" Маркса. Классический, экономическим марксизм - это не самая простая теория, а радикалы 60-х были людьми поверхностными. На их счастье и нa несчастье американского народа в целом, - не только тех, кто имеет отношение к высшему образованию,- Герберт Маркузе остался в Америке по окончании войны, когда Франкфуртская школа вернулась назад в Германию. В то время как господин Адорно в Германии ...

Продолжение следует.

Оригинал публикации: http://cedrus2012.livejournal.com/22935.html?view=1352599#t1352599